Она услышит в адрес свой Проклятье не одно, Но это, в общем, выбор мой, Сделанный давно - Тогда, когда я помещал себя На карту местности как фишку. Тогда мне виделось всё будто бы не слишком - Терпимая стезя, Туда-сюда, беда-труба - Невелика судьба.
Сопротивленье бесполезно и чревато. Она со мной зачата. Она на плечи села с рождения и детства. Куда бы деться? Вертеться - не отвертеться.
Не спрашивай зачем - Не хватит разуменья. Там где-то в глубине сердцебиенья Тайник причин. Не жди, пока ты не почил, Когда проявит время Откровенья.
Шагая к сердцу напрямик, Ещё в секреты не проник. Ну а пока её прими, Всем сердцем полюби - Она твоя всегда Судьба.
Припев: Она лиха капризами, Она чудна сюрпризами, Она пытает кризами, Она пугает рисками. Смиренному - мила, Строптивому - крута. Строга и вовсе не глупа Судьба.
Не абы как оно идёт: Она лишает и даёт, Разлучит и сведёт. Вот тут проход, здесь поворот, А там зелёный свет. Судьба возможности даёт И страх сведёт на нет. Кто принял горе и добро На равных - у того Не страха перемен.
Она мне шепчет: "Всё пройдёшь. Не бойся трудностей, малыш! Потерпишь это, то снесёшь И даже это выдержишь. Узнаешь смысл проблем. Ведь ты назвался кем?"
Бегом вперёд - бедой прожжён! Невиданный аттракцион! Кино - ты в главной роли. Нет проигрыша. Помни: Либо счастье обретёшь, Либо мудрость почерпнёшь. Приятное с полезным. Всегда твоя, любезный, Бесценная сестра - Печать по центру лба - Судьба.
Я перехватил угощений из обильных запасов лагеря и пошёл готовиться к выступлению. Надо приступать к своему делу. Не всё ж одну политику пережёвывать целыми днями - надо и о более высоких, вечных предметах потолковать языком творчества.
Мой выход на сцену назначен на вторую половину дня, но пока я решил воспользоваться затишьем в музыке, взял гитару и присел на лавочке в компании. Добирался с трудом - так играть же! Здесь начну, а на сцене продолжу.
Чего-то народ какой-то беспокойный и озабоченный. Я начал играть одну за одной песни, но внимание и реакции были какими-то отсутствующими. Я ничего понять не мог, поскольку на бессрочке в Северодвинске был контакт, а тут всё так происходило, будто я пытаюсь сбацать в переходе прохожим, спешащим на работу. Нахлобученное выражение лиц не менялось. Точно поминки! Или мы не рады, что теперь здесь все "объединивШИЕСя"? В чём дело?
Подошёл человек, в паузе между песнями склонился над моим ухом и ласково сказал: "Ящичек закрой, пожалуйста. Здесь порядок такой, что все участвуют в этом добровольно и сами несут все расходы."
Негласный закон Шиеса до сих пор мне непонятен. На "ЭкоБессрочке" было можно собирать добровольные пожертвования, и бессрочники Северодвинска охотно делились с гостем из Хабаровска, но на Шиесе такое уже нельзя - дурной тон, оказывается, открыть гитарный футляр с надписью "Пожертвования". Впервые вообще с этим сталкиваюсь.
Мне несложно закрыть свой чёрный ящик, но меня возмутило другое. Даже больше - оскорбило до того, что захотелось немедленно собраться и уехать, забыть этот Шиес! Но мой поезд только завтра.
Он больше ничего не сказал. И никто больше ничего не сказал. Только что звучали эксклюзивные песни нанайского народа, другие собственные сочинения - как об стенку! У них голова напрочь что ли забита московским мусором?
До меня скоро дошло, почему такая реакция. Основная причина - сельский контингент. Множество сёл и городов этой области и соседних регионов я объехал ещё полгода назад. Выступал и в Мадмасе - ближайший к Шиесу посёлок. Концерты в большинстве проходили с низкими результатами. Если подростки в зале, то это шум и хиханьки. Взрослые - молча и явно с одолжением для выступающего, будто их нарочно отвлекают от телевизора или готовки ужина. Ни обсуждений, ни вопросов сколь-нибудь рассудительных и интересных. Если что-то спрашивают, то всё одно и то же. Складывается ощущение, что пришедшие на концерт вообще одинаково мыслят. Вроде разные люди, но как будто всё серая масса. И уж точно никакого последующего общения, никакой дружбы, никакого полёта совместного.
Как же я устал! И писать про это устал. Вот они все на Шиесе теперь. Чего удивляться? Это народ. И сейчас его волнуют его права. Они ждут, чтобы я их поддержал. Надо было написать песню: "Орлов, за шелупонь ответишь!" Добавить к этому песен Любэ, и всё - звезда Шиеса!
Я ещё надеялся, что связанная с мусорным кризисом и всеми этими событиями возмутительное положение способно в них пробудить что-то, появится какая-то тяга к вещам выше повседневных... Как это бывает иногда с некоторыми, кто угодил в места не столь отдалённые, - начинают изучать философию, духовные учения, вопросы мироустройства, много всего читают. Но - увы! Как их волновала политика, так и сейчас за посменной трапезой в походной столовой всё те же разговоры, которых стало ещё больше - всё о мифических виноватых, на кого не грех адресовать праведный народный гнев.
Пошёл ставить палатку с человеком, который приехал с Княжпогоста.
- Сам откуда?
- Из Хабаровска.
Немногословный разговор. Мой собеседник, приятный дядька, всё считал, что у меня тут должны брать автографы. Со знанием дела он ставил советскую палатку, а меня заедала тоска, которой было не с кем поделиться. Мне вырисовывалась безнадёжная картина, как всё это болото. К слову, по осени я не мог достучаться до города Емвы на станции Княжпогост - не шибко нужен там концерт. И много таких мест, куда я замучился звонить и писать. Пытаются спасать и тянуть всю эту дремучесть только редкие энтузиасты. Вот и сейчас выпала им доля с кучей новых проблем из болота тащить бегемота.
Здесь есть штабная палатка, где сидят активисты и самые люди в теме. У них я узнал смысл этого большого собрания. Проблем в округе накопилось. После мусорного митинга хотят заняться проблемой вырубки лесов.
Но сомневаюсь, что большую часть людей пронимает до глубины сердца именно это - особенно разных любопытных и тусовщиков. А коли сюда столько народу приехало, есть хорошая возможность их ввести в курс дела.
Остальные - группа поддержки, которая понадобится завтра для обращения к правительству. Надо показать, что нас много. Независимо от того, кто как считает, обращение будет коллективным. Дух единства уже вкусили - штука сильная. Воодушевляет. "Пока мы едины - мы непобедимы!" - лозунг.
А что тут ещё делать, кроме как своим наличием повышать численность? Это даже непривычно целыми днями сидеть на болоте. В городе можно сходить куда-то, а тут даже интернета и связи толком нет. Только общаться с другими митингующими. О чём? О жизни осточертевшей?
Поэтому без музыки тут никак. Музыканты приезжают регулярно на болотный фест. Я успел прослушать молодца с балалайкой, который неплохо наяривал каверы Чижа и Растеряева - такой зайдёт здесь.
Но я так и не ощутил тут для себя пользы в коротании времени. Бывал я на слётах путешественников, куда съезжаются самые разные люди и делятся своим уникальным опытом, рассказывают о разных странах, где побывали, и многое другое, намечают что-то совместное. А до этого активно ездил на дальневосточные слёты старославянской традиции, где участники поднимали темы жизни в экопоселениях, духовного возрождения, обсуждались духовные практики и здоровый образ жизни. А тут вроде с Шиесом всё ясно. Уж не собираются ли они тут целыми днями говорить о том, какая плохая свалка? Это скучно в конце концов.
В общем, я переоделся в концертную одежду и пошёл на сцену. Мелкий дождь периодически накрапывал. Свой микшерский пульт я зачехлял в мусорные пакеты. Музыкальный сейшн продолжался в перерывах между поливами. Я играл меньше часа, пока опять не закапало. Сцена условная: ни крыши, ни подмостков, колонки на голой земле.
Реакция казалась вообще нулевая, а суета не прекращалась. В последнее время такое сразу чувствуется ещё до начала выступления - слушать не будут, и не хочется даже начинать. Но что ещё делать, если приехал? Потом, конечно, благодарили, когда уезжал на следующий день - активистка, которая с нами ехала, ещё ребята из Питера. Остальные что? Погрязли по самые…
Сам погряз тоже - промочился, измазался. Стираться негде. Скоро начну разделять народное негодование: "Прекращайте стройку! Надоело уже торчать на этом болоте!"
Всё началось с того, когда строительство на Шиесе заметили. Заметили, и ладно. Стали наблюдать. Но Шиес бы не полыхнул, если бы губернатор области не допустил неосторожность, ляпнув слово "шелупонь" во время какого-то диалога. Слово оказалось спичкой, брошенной в стог сена. Ему припомнили всё. С народом надо аккуратно и дипломатично.
Людей изначально возмутил не столько сам объект, а разные неправды вокруг его строительства. Значит, дело нечисто. С мнением народа не посчитались, а теперь ещё не дают выражать несогласие разными административными мерами - главным образом штрафами.
И потянулась бессрочная тяжба на измор. Не отстояли бы Шиес в судебном порядке, если бы проблема не вышла на международный уровень. Серьёзное основание было - под угрозу экологической катастрофы попадают страны возле Баренцева моря. Пришлось президенту сказать своё слово - мусорную реформу надо проводить не абы как, а с учётом интересов населения. И это определило во многом судьбу Шиеса.
Если отвлечься от данного протеста к причинам мусорного кризиса, то ситуация предстаёт почти тупиковой в нынешних реалиях страны, и кроме как менять сознание общества и механизмы управленческих институтов, иначе данную проблему не решить. В России мусор в основном захоранивают, не сортируя. Европа давно отошла от такого метода утилизации - там половина идёт в переработку, а вторую половину сжигают. Самые передовые страны избавились от мусорных полигонов, но мы к этому придём ещё не скоро.
Как бы ни ратовали за раздельный сбор и переработку, всё равно немалая часть отходов не подлежит вторичному циклу. Самый высокий показатель по переработке в Германии - более 60% отходов идёт в переработку. Но остальное всё равно надо куда-то девать.
Даже на самых передовых европейских мусоросжигательных заводах с многоступенчатыми системами фильтрации есть выбросы. А та зола, которая остаётся после сжигания, по классу опасности ещё выше, чем то, чем она была раньше. В Европе ищут пути решения этой проблемы. Отказываться от заводов? Захоранивать негде. Видимо, будут продвигать новые технологии - как вариант рассматривают способ плазменной утилизации отходов. Но это всё требует времени, вложения средств на развитие и внедрение новых технологий.
Те мусоросжигательные заводы, которые сейчас начали строить в России по европейским технологиям, оснащены системами фильтрации с вдвое меньшим числом фильтров, чем на современных заводах в Европе. Скорое время покажет, как будут обстоять дела с проблемой загрязнения, но в российских реалиях, считают некоторые эксперты, практичнее и безопаснее захоранивать, чем сжигать. А это значит, свалкам быть! Приехали.
Есть, от чего возмущаться. Эту тему уже запросто не замять - кактус в мешке созрел и пророс. Требуют ответа у властей. А какой может быть ответ? Мусорная реформа уже в действии. Цель - ликвидировать все полигоны. Но это в перспективе, пока не изобрели мусорного аннигилятора. А пока надо строить новые современные "технопарки", чтобы как-то справляться с объёмами отходов, которых меньше не становится, и при этом чтобы они меньше отравляли окружающую среду. Не поспоришь.
А почему место выбрали? А где ещё? Под Москвой уже нет места. А что регион другой, так почему должны спрашивать? Архангельская область уж не суверенное государство ли? Но вот с болотом просчитались. Даже компактная технология захоронения, соответствующая современным требованиям, с прослойкой изоляции от грунтовых вод не внушает спокойствия - слишком велики риски, если где-то случится прореха. И слишком проклят тот чиновник, давший добро на всё, чтобы ожидать безупречного исполнения поставленной задачи!
Теперь уже поздно объяснять, что технология безопасна. Неправды случились, давление и штрафы последовали, оскорбление критиков произошло. И скоро год, как не уступает одна сторона другой, смотрят с недоверием и презрением друг на друга, иногда цапаясь где-то там, на болотах.
В эти дни на Шиесе ожидалось большое прибавление митингующих. Несколько сотен точно. Местные советовали:
- Приезжай. Нам сейчас очень нужна поддержка.
- Если ты споёшь на Шиесе, о тебе вся страна узнает. Там же народу полно!
Я хоть и скептически воспринял прогноз своего выступления, но поехал, потому что просили.
Ехать из Архангельска поездом с пересадкой на станции Котлас. На последнем коротком участке дешёвых билетов не достать. Понятно почему. Все на Шиес! Пришлось брать купейный билет.
На станции Котлас сразу опознал кого надо. Кому на Шиес, быстро сбились в группу. Завязалось живое обсуждение. Обозначилась одна активистка, которая мне запомнилась своим высказыванием: "Пока мы жрали за телевизором, за нас решили!"
Безусловно похвально желание разобраться в происходящем и понять, что со всем этим делать. За этим на Шиес ехали многие.
Вот подошёл поезд "Москва - Воркута", мы погрузились. Сидячий вагон забит делегацией на Шиес. Скоро я свои вещи перетащил из купе к ним. Здесь кипела жизнь.
На одной станции началась суета. Подвезли воду. Все наши выстроились в цепь и быстро стали передавать пятилитровки с водой. Через несколько минут забили тамбур. Всё на Шиес! Всё для победы!
Незадолго до прибытия на нашу станцию поступило распоряжение начальника поезда: "Всем, кто выходит на Шиесе, просьба разойтись по всем вагонам. Выходить быстро." Стоянка согласно расписанию всего одна минута. Шутка ли, если сейчас на Шиесе выйдет треть поезда, то будет хорошее отставание от графика.
Нам ещё повезло. Через какое-то время остановки поездов на Шиесе вообще отменили, и народ потом добирался на "буханках" с соседних станций. Мы успели до этой отмены. Чем вызвано такое решение - логистикой управления железной дороги, чтобы не было ступора, или политическим указанием сверху - нет ответа. Но для участников митинга все искусственные препятствия воспринимались как политическое давление.
Мы вышли на станции и прошли к лагерю. Кроме строящегося объекта и палаточного лагеря митингующих здесь больше ничего не было. Это была практически нетронутая территория с лесами и болотами. Но большой прямоугольник уже был расчищен от леса под "технопарк", насыпаны горы песка.
Как только я прошёл к палаткам, мне тут же дали понять, что есть народ, а есть враги народа. Ты за кого? Всем новоприбывшим раздавали памятки, как вести себя с полицией. В них излагалось подробно, какие мы права имеем, и какие действия совершать они не имеют права против нас.
Всю жизнь я жил без подобной инструкции, и никогда у меня ещё не было проблем с полицией. В частых поездках постоянно встречаешься со стражами правопорядка. Если случается проверка документов, это отнимет максимум несколько минут. В зимнюю пору из-за внешнего вида у меня их проверяют чаще. Но если ты не нарушаешь общественный порядок, не пребываешь в нетрезвом состоянии, не ведёшь себя вызывающе, то никто тебя не станет задерживать.
За те сутки, которые я провёл на Шиесе, у меня не было чувства, что сотрудники ЧОП и полицейские как-то враждебно настроены. Это люди на работе. Их обязанность следить за порядком. Иногда человек в форме проходит по лагерю, спокойно переговариваясь с кем-то по рации. Если вежливо предложить ему что-то, он также вежливо ответит: "Благодарю вас. При исполнении."
Чтобы случилось применение силы, задержание, штраф, сперва должно быть ЧП. Или провокация. О том, кто кого провоцировал, пойдёт речь ниже.
Мне сложно дать моральную оценку всей ситуации, начиная с событий в соседних населённых пунктах, где было сопротивление подвозу стройматериалов. Но то, что происходило на Шиесе, многое запечатлено на видео и есть в сети.
Палаточный лагерь организован довольно неплохо. Здесь всё есть для проживания народа и ведения мониторинга: столовые, кухня, склады, штаб и прочее. Связи никакой практически не было, зато был wi-fi, который раздавался в одной из центральных палаток. Пока народу было немного, к нему ещё можно было подключиться, но с наплывом гостей пароль меняли, чтобы не перегружали слабый канал. Поскольку я приехал без палатки, нам выдали на пару с ещё одним человеком старую советскую. Всё снабжение своими силами, и многие вещи пожертвованы людьми с разных концов страны.
Невдалеке на полуострове посреди болота оборудована импровизированная сцена. Ждали музыкантов. А пока просто включали музыку. Много звучало старого отечественного рока, и в числе различных песен прозвучала "Правда на правду" ДДТ - то, чем я бы кратко охарактеризовал все происходящие здесь события.
Тут всего хватало, и чтобы глубоко понять суть происходящего, понадобится много отступлений. Было себе болото, никто его не трогал. И вот оно забурлило. Всё в поисках ответов, отчего нередко уязвляло самого, когда находило прояснение, что сам виноват не меньше. Но это у кого как. Поначалу орут, потом скромно помалкивают, а потом уши вянут от орущих.
Если подразделять людей, которые здесь собрались, то я бы выделил немногих активистов, а большая часть - массовка, группа поддержки, любопытные. Большинство - местные (с соседней Урдомы особенно много). Есть приезжие из области и соседних регионов. Гости из столиц тоже были, которым было интересно побывать на этом митинге.
Если подразделять мотивы людей, то палитра очень пёстрая: здесь есть активные борцы за экологию, есть сочувствующие, есть нейтральные, к которым принадлежал я. Были и фанатики, от которых можно услышать реплики не столько по злободневной экологической теме, а больше политически оппозиционные. Примеры неадекватного поведения тоже были.
Резало уши от некоторых параллелей: если ты против мусора на Шиесе, то априори ты против действующей власти в стране. Это подразумевалось автоматически и считалось едва ли не круто! Тогда начинать какой-то диалог казалось бессмысленным, когда уже вслух звучали утверждения для большинства вроде бы ясные как божий день. Может, я что-то не допонимаю?
Когда появляется лозунг, значит всё очевидно. А уж если ты приехал на Шиес, следовательно согласен с таким мнением, даже если в сущность вопроса ещё не погрузился. Здесь на Шиесе мы попали в Страну чудес, в которой добро и зло, как пел Высоцкий, живут на разных берегах: зло вон там в форме ходит.
Один лозунг у меня вызывал особенное недоумение: "Москва, жри сама свой мусор!" Что-то в этом роде. Не хватало дремучего сепаратизма. Сюда приезжают из Москвы, чтобы поддержать митингующих. Я представляю, каково им это услышать.
Это если вкратце описать атмосферу. Кому-то она пришлась по душе оттого, что здесь находят солидарность с личным негодованием. Негодованья было много, но маловато ясности - той окончательной ясности, в поисках которой пересекают страны и континенты. Вот и я оказался в положении несколько странном, приехав издалека. И я пытался добиться необходимой ясности.
Данный митинг позиционируется исключительно как мирный. Но несмотря на это, конфликтов хватало вокруг Шиеса. Тут уж "положение фестиваля" не спасает. Люди есть люди, продолжают действовать, исходя из личных представлений, понятий, побуждений, подчас импульсивно, не подчиняясь контролю и самоконтролю.
А что их всех сюда привело? Мне не верится, что столько народу в одночасье заделалось экологами - этому долго учатся в полях и аспирантурах. Экологическая проблема становится фоном здешнего повествования, когда всё больше вырастает и становится едва ли не основным побудительный мотив - сведение счётов и синергия народного гнева.
Какое решение? Менять власть - говорят тут чуть ли не все. Ну, это понятно - антагонизм народа и государства у нас почти на генетическом уровне. А какое всё же решение данной экологической проблемы?
Один мой знакомый путешественник, проживающий в Бангкоке, описывал беспорядки в Таиланде, которые там вспыхивают регулярно. Он хорошо изучил местную жизнь, включая массовые беспорядки (всегда локализованные и огороженные), которые уже вошли там в традицию. В лагере митингующих он жил и по нескольку дней.
В Бангкоке всё спокойно. Когда что-то там начинается, вы это вряд ли почувствуете, если приехали в Бангкок в качестве туриста. Территория митингов огораживается, пригоняется побольше полицейских машин, чтобы их хорошо побили и пожгли. Бузотёры от души выпустят пар, и на этом всё закончится до следующих обострений. Местная жизнь от этого практически не меняется. А чтобы вы не попали под горячую руку, за этим стражи порядка хорошо проследят и в случае чего проводят от опасного места подальше.
Такое там случается время от времени подобно буйству футбольных фанатов. Страстей много. Смысла мало. Причина не в том, что кому-то очень плохо живётся, а скорее скучно живётся. И редко под этим всем бывает веское основание.
Но с таким сравнением России и Бангкока многие не согласятся. Русские - не тайцы. Наши люди более серьёзны и от нечего делать на улицы не выйдут. Так ли это?
Теперь я хочу подробно поведать о том, что пронаблюдал сам. Летом 2019 года я был на Шиесе. Это такой богом забытый полустанок на юго-востоке Архангельской области, где развернулись события, приковавшие внимание со всех концов России. Даже я там побывал, человек с Дальнего Востока, - сдались мне проблемы севера в западной части нашей необъятной?
Поскольку я ездил по этим краям ещё до начала протестных событий в первый свой концертный заезд через всю страну осенью и зимой 2018 г., то я был в курсе митингов с самого начала - докладывали новые знакомые из этих регионов.
На Шиесе я почерпнул для себя кое-каких размышлений, но в целом считаю, что вряд ли я буду посещать такое по своей воле. Словом - неразбериха. Брожение. Возмущение. Картина умонастроений на запущенной проблеме, которая дошла до стадии жареного петуха. Но если идти искать где-то правды и ответов на вопросы, то лучше не здесь.
Я планировал концерты в Архангельске и Северодвинске летом 2019 года - не самая удачная пора. Народ разъезжается на курорты. Особенно с северов косяками люди тянутся на юга, и мало кого застанешь в городе.
Тема Шиеса уже не давала покоя. Строительство мусорного полигона на границе Архангельской области и Республики Коми, куда в дальнейшем планируется свозить московский мусор, возмутило местное население нескольких регионов. Обострились обиды к местным властям, когда под боком сооружают колоссальную свалку, не спрашивая население.
Да ещё с грубыми нарушениями! Местность заболочена. Нарушение герметичности упаковки мусорных отходов грозило экологической катастрофой колоссальной площади - вплоть до Карелии и ещё дальше. Пострадают все регионы, которые сообщаются водной системой. А если учитывать ещё моря, куда всё это будет сливаться, - то вплоть до Баренцева моря и самой Норвегии.
Протестные митинги проходили во многих городах и сёлах под общим названием "ЭкоБессрочка". Мне всегда нужна публика на концерты, и я по опыту стараюсь идти туда, где люди собираются сами по какому-то поводу. Это проще, чем собирать людей самому. Если им нужна музыка и песни, я готов посодействовать. Если всем от этого хорошо - так действовать и нужно.
Так я побывал на "ЭкоБессрочке" в Северодвинске. Народу на митингах немного, но собираются они уже давно и регулярно. Это были мирные акции, целью которых было привлечь внимание к проблеме. Методы “гринписа” мне по душе. Встреча наша прошла в тёплой атмосфере. Поскольку согласно правилам им нельзя использовать усиливающую аппаратуру, у нас получился формат посиделок с гитарой на главной площади города. Там же присутствовал один местный талант, звезда Шиеса - спел под баян собственную песню "Руки прочь от нашего болота". Мне подарили футболку с лозунгом, вписали на ночь у одной женщины, и утром я выехал в Архангельск.
В Архангельске и Северодвинске в июне белые ночи вовсю, да такие, что только по пустым улицам можно понять, что половина первого. Ощущение, будто обычная пасмурная погода. А Белое море, видимо, потому и назвали белым, что можно фонарей не брать. Но с такой экологической перспективой какого цвета оно будет?
Предложение съездить на Шиес мне поступило от одной из активисток митинга. Меня включили в телеграм-группу, где обсуждали последние события. Я не очень хотел туда ехать. Устал от переездов. Но встреча с одним священником в Архангельске склонило моё решение в пользу поездки. Он едва сдерживал возмущение, говорил в сердцах, упирая на наболевшее.
Потомственные жители русского севера давно не любят москвичей за то, что те на протяжении долгой истории постоянно вмешиваются в их жизнь. В советский период в Архангельск свозили отбросов общества - зеков и проституток - и заставляли их работать на заводах. Потомки ссыльных элементов перемешались с коренными поморами, и сегодня в Архангельске можно наблюдать культурный диссонанс: алкоголизм и хамство с одной стороны, с другой - примеры сохранившейся высокой культуры.
Мне показали здесь одно арт-заведение - ничего подобного я нигде раньше не видел. Несколько комнат выполнены в старинном стиле. Стены обвешаны антикварными картинами и старыми иконами. Играет негромкая музыка: классика, старые песни на французском. Всё благочинно, аутентично. Сюда можно прийти, посидеть, заказать еду. В одной просторной комнате всё оборудовано для проведения мероприятий. Надо было мне здесь выступать, если бы знал раньше про это заведение, а не в пивбаре полгода тому назад, где собрались понятно кто.
Но подобный Архангельск всё больше катится в андеграунд. Уходит в землю, как столетние дома на Соломбале. На смену этому - стандартизация, высотные дома, пошлость и современный дизайн. А тут не хватало ещё помойки в области!
Священнослужитель терялся в словах, чтобы выразить всё своё негодование. Он смотрел на меня так, словно не я к нему пришёл за советом, а он меня вопрошает: "Что вообще происходит? За что опять?!" Сопровождавшая меня местная дама пояснила, что это было благословение. Езжай на Шиес.
В одной из своих гастрольных поездок я направлялся однажды к месту дислокации в частном секторе города. Чувствовал себя нездоровым, и тащиться со всеми вещами почти на самую гору было для меня вдвойне утомительно. Я присаживался отдохнуть, и на одном коротком привале ко мне обратился человек из окна машины. Оказывается, я привалился возле его дома, в котором он практически не живёт. Хозяин предложил мне расположиться в этом доме. Даст ключи, принесёт плитку, чайник, сам уедет. Меня приятно это удивило, я поблагодарил, сказал, что меня уже ждут, и пошёл дальше.
Идти оставалось ещё полкилометра в гору, и на протяжении короткой финишной прямой я пожалел, что отказался от предложения расположиться уединённо в попутном доме. Приморский ботаник, к которому я направлялся, хоть и всегда меня хорошо принимал, но я совсем не хотел в этот раз увидеть его вечно брюзжащих и нередко пьяных маргиналов-постояльцев. В состоянии недомогания мне нужен был покой, и на следующий день, наслушавшись брехни и ворчания, я пожалел снова. Упущенная возможность, к сожалению, познаётся после того, как была упущена.
Другой случай был в супермаркете Комсомольска-на-Амуре. Я коротал время со своим огромным рюкзаком, дожидаясь хозяев, которые живут неподалёку, но ещё не вернулись с работы. Тут ко мне подошёл молодой парень и поинтересовался, есть ли у меня место для ночлега. Я поблагодарил его, сказал, что дожидаюсь своих друзей. Он предложил в случае чего остановиться у него. Тогда я ещё не знал про "каучсёрфинг" - видимо, этот парень регулярно принимает у себя людей с рюкзаками.
В том же Комсомольске однажды зимой я дожидался поезда на вокзале. Вот он уже подошёл, я стою на выходе возле вокзальных дверей, разумеется в шортах на морозе. Жду 5 минут, пока вылезут толпы пассажиров, чтобы спокойно пройти и сесть в свой вагон. Ко мне подбегает молодая девушка, улыбается и дарит мандарин. Я приятно удивлён, но уверяю её, что у меня полный порядок, просто так хожу зимой. За угощение спасибо.
Спустя годы эксплуатации мой 130-литровый станковый рюкзак практически выработал свой ресурс. У него развалился каркас, во многих местах он был подвязан, заштопан. Там и здесь на нём стояли заплатки из старых велосипедных камер, покрышек и оранжевой ленты на зелёной материи. Я его дожимал дальше, хотя уже было неудобно самому из-за покорёженного станка, который не выдержал постоянных нагрузок порядка 60 кило. Не раз оторванные лямки были снова пришиты толстыми капроновыми нитками.
Я бы ходил с ним и дальше, но принимавшие меня люди стали обращать на мой рюкзак внимание. В общей сложности мне предложили 5 хороших рюкзаков - 4 в Москве, один в Казани. Я выбрал себе два, а своего "ветерана" выставил по объявлению и задарил пареньку (оказывается, он был со мной как-то знаком в том же Комсомольске) для развоза всяких вещей по соц. учреждениям.
Подобных эпизодов было много. Не раз меня подвозили бесплатно, когда я даже не сигналил. Не раз одаривали вещами (у простых людей обычно проблемы с деньгами, но зато всякого барахла и хлама, что не жалко отдать, - полно). Не раз угощали. Не раз приглашали к себе. Не раз благословляли и поддерживали.
С этих эпизодов я хочу повести дальнейшую речь совсем о другом. Свидетельство людской отзывчивости я хочу сделать напоминанием для самого себя, прежде чем снова подвергать критике менталитет целого народа. Мир не без добрых людей, но почему так много у нас проблем и конфликтов? Это непростая головоломка, но я сделаю ещё одну попытку приблизиться к пониманию фундаментальной проблемы.
Речь пойдёт о бессмысленном и беспощадном русском бунте, в котором можно увидеть качества людей в обострённом свете. Тема политики для меня всегда была скучнейшей и пустой. Я не хожу ни на какие митинги, но жизнь иногда вынуждает и втягивает в какие-нибудь акции.
Касаясь острых тем, я стараюсь всегда переносить внимание на темы вечные. Но эта задача очень непростая. Даже если говорить постоянно о вечном, незыблемом и прописном, вас всё равно будут просить ответить на какой-нибудь очередной больной вопрос. Связь между вечным и сиюминутным, насущным никак не улавливается - её нужно постоянно налаживать, восстанавливать, искать. А под давлением сложных обстоятельств нередко и сам начинаешь терять всякие связи первопричины и бесчисленных следствий.
Однажды я искал ролик в интернете к одной из своих публикаций. Это был старый выпуск журнала "Фитиль", называвшийся "А что я один мог сделать?" Ещё в детстве я однажды увидел его в телевизоре и запомнил. Шедевры запоминаются на многие годы.
Я начал его смотреть на "ютубе", освежая в памяти, но меня омрачила концовка. Я припоминал ещё с тех лет, что под хоровое скандирование "а что я один мог сделать" должна предстать в финале оживлённая улица с многочисленными прохожими, серые дома и унылое время года. Вместо этого перед моими глазами появилось фото современного митинга с антиправительственным лозунгом. Это был подложный отредактированный ролик, и меня он возмутил дешёвостью трюка и примитивностью идеи. Джоконде кто-то дорисовал усы.
Авторы подлога нашли остроумным показать таким способом, что за десятки лет в стране ничего не изменилось. Однако они не поняли суть оригинального ролика, который не имел отношения конкретно к политике.
Идея заключалась в стереотипности мышления и стадности нашего поведения. Мы до того привыкли считать, что один в обществе ничего не решает, что и нет смысла пытаться выражать своё мнение. От этого только проблемы белой вороны (в советское время было особенно). Лучше соглашаться со всеми. Но это полбеды. Ещё более печально то, что очень многие люди своего мнения не имеют вообще.
Впрочем, хорошо это или плохо жить в подчинении, можно дискутировать. Когда что-то решают за нас, это часто для нас же более благоприятно, чем если бы мы решали это сами. Причина - низкий уровень нашей компетенции по многим вопросам.
Я не знал раньше термина "несистемная оппозиция", но когда стал регулярно с этим сталкиваться, немного изучил эту тему. Уж кому стоит доверять решение каких либо вопросов общественных и государственных, то меньше всего им по причине опять же компетентности. Однако при определённых условиях и определённой поддержке представители несистемной оппозиции могут обрести реальную разрушительную силу. Они могут набрать подавляющий численный перевес в руках тех, кто умеет возбуждать и направлять народный гнев.
И вот опять лезут из щелей лозунги несистемной оппозиции, что во всём как обычно власти виноваты. Это власти сделали из людей стадо! Это они наживаются на народе! У митингующих, орущих и протестующих всегда всё элементарно и просто. Лозунг современной оппозиции "Мы здесь власть!" - кстати, созвучен с лозунгами финансовых пирамид: "Мы Меняем Мир! Мы Можем Многое!" Судьба последних известна и закономерна.
Можно подумать, "несистемщики" стадом не являются, хотя и мнят себя по-видимому круче обывателей. Но за призывами к каким-то действиям зияет идейное убожество. Эти явно не блещут оригинальностью, вкусом, умом и талантом, если только и могут испортить выпуск "Фитиля".
Я погрузился в новую для себя суету. Когда концерты и поездки становятся своего рода рутиной, то начинаешь понимать, что в своей не совсем обычной деятельности мало отличаешься от обывателей, которым искусство мало интересно.
Иногда дети спрашивают: "А вы хиппи?" Судят по внешности. Нет, вполне себе человек занятой и запаренный, вечно на телефоне, у которого расписание на две недели и билеты куплены. Иногда раздражённый и злой, когда результаты ниже ожидаемых (они почти всегда ниже).
Я никак не могу себе позволить беззаботную жизнь хиппи - даже если максимально снизить свои базовые потребности, остаются потребности творческой реализации, которые никогда не могут быть удовлетворены в принципе (в последнее время только растут). Этот вечный голод в постоянном конфликте с суетой, которую не терпит служенье муз, толкает к постоянной деятельности и вынуждает следовать такому образу жизни, когда приходится лишать себя многого из того, от чего простой человек не стал бы отказываться.
Вещизм идёт к чёрту - он просто непозволителен. Исключено всякое лёгкое времяпровождение. За расслабление корю себя. Постоянная мобилизация. Во всём этом общего с хиппи - только отсутствие тяги к вещизму. В остальном в периоды гастролей и подготовки к ним приходится испытывать много напряжения морального и физического, присущего людям, у которых только работа и дом. Жить и не париться - не про автора этих строк. Иначе бы совесть не позволила. Тут приходится быть изобретательным, чтобы находить нужный покой и что-то умудряться писать в такой обстановке, когда даже уединиться проблема.
Далеко позади осталось "время, когда радость меня любила". И уж тем более детство - было ли оно вообще? Такое оно всё далёкое и кажется ушедшим безвозвратно, что порой недоумеваешь, где-то встречая атрибуты детства: зачем это?
Но у кого-то период детства пока идёт в настоящий момент, и мне как будто приходится считаться с тем, что вот в этом дворе детская площадка, вон там магазин "Мир детства", здесь забытые воздушные шары. Танцы, герои мультфильмов на стенах, мыльные пузыри, флажки, салюты по праздникам будут всегда, даже если мне это совсем без надобности.
Однажды в Красноярске я разместился у одной молодой семьи: мама, папа, дочка Алиса пяти лет. Членами семьи считались также собака, подобранная минувшей зимой, и двухлетний кот. Но и этого им было явно мало.
Семейка оказалась на редкость весёлой, дружной и любвеобильной. Молодая мама, 31 год, была зарегистрирована в сообществе "каучсёрфинг", и время от времени у них останавливались путешественники. Также и меня они с радостью позвали к себе - я в итоге не пожалел.
Когда постоянно ездишь по чужим людям, хочется иногда такого, чтобы тебе просто написали: "Давай к нам!!!" Чтобы не было такого чувства, будто кому-то ты нужен лишь потому, что надо поддержать путешествующего из соображений этики. Расчётливая любезность в сообществе скитальцев и стопщиков имеет место: ты даёшь приют, пока находишься дома, и в дороге тебя не оставят без крыши. С одной стороны это неплохо, но особой сердечности не жди. Прохладный приём иногда, порой с мелкими упрёками, отбивает всякое желание здесь оставаться, хочется немедленно уехать. Но ценны места и люди, к которым хочется вернуться.
Слава Всевышнему! Хороших людей мне попадалось больше, чем тех, которые так себе... А в этот раз я стал членом ещё чьей-то семьи.
Переступив порог квартиры, я окунулся в мир детства и даже сам немного почувствовал себя ребёнком. Тебе улыбаются, тебе всегда рады, и твоё хмурое лицо невольно расплывается в улыбке. Я успокоился.
Маме Алисы явно не хватало одного дитя, и она ещё подрабатывала няней всея Руси, как сама выразилась. Время от времени к ней привозили своих деток родители, которые по каким-то причинам не могли уделить время своим чадам. Надо, чтобы кто-то с ними побыл.
Мама Алисы обладала каким-то неиссякаемым источником позитива. Она постоянно обнимала и целовала детей, и была просто заразительна в своей ласке - ребёнку даже плакать становилось как-то неудобно.
Возникали курьёзные случаи, когда дети начинали привязываться к няне больше, чем к своим мамам и папам. Однажды произошла показательная история, опозорившая маму одного ребёнка. В очередной раз к маме Алисы привели ребёнка, и мама ребёнка убежала по своим делам. Он остался на ночь. В 5 утра неистовый стук в общую дверь секции на этаже в конце коридора. В это время все ещё спали. Проснулись только соседи.
Это была мама ребёнка. Она была не совсем вменяемая, поскольку прибежала с ночной попойки. На квартире, где она расслаблялась ночью, забыла свой телефон. Убежала за телефоном, стала названивать, но ей никто не отвечал. Снова вернулась, стала причитать, поставила на уши соседей:
- Что случилось?
- У меня там ребёнок, а мне не открывают!!!
Наконец, разбудила всех.
- Почему вы мне не отвечаете? Где мой ребёнок?
- Так мы спим!
Стала она забирать своё чадо, но тот испугался родную мать и не захотел уходить. Здесь ему было хорошо, а тут пьяная страшная мать пришла за ним. Больше этого ребёнка сюда не приводили.
"А так, мы за любой кипиш. Любим куда-то подорваться, в поход все вместе сходить. Сейчас, правда, однообразие настало, так как муж на работе, мы в основном дома. Работа-дом. Но теперь, когда к нам приезжают, мы всегда очень рады!" - говорит мама Алисы. Каучсёрфинг открывает весь мир: либо ты ездишь по миру, либо весь мир к тебе ездит. Я сам с недавнего времени стал принимать людей в Хабаровске, и у нас даже обнаружился общий человек, которого мы селили у себя.
Семья жила в режиме экономии. Угощались где-то подобранными списанными грейпфрутами. Конечно, если обоим родителям пойти работать на двух работах, широко шагать по карьерной лестнице, то можно себе ни в чём не отказывать. Но тогда родного дитя придётся отдать какой-нибудь няне. Когда-нибудь он подрастёт и вам за это скажет спасибо.
Либо списанные грейпфруты, одежда из комиссионки, дарёные вещи б/у. Но зато больше времени, чтобы радоваться жизни и проявлять любовь друг к другу. Находиться рядом с такими людьми всегда проще, раскрепощённей, теплее, и можно с ними быть открытым, доверительным. Причём не только люди потянутся к доброте - животные тоже это чувствуют.
Днём перед концертом мне нужно было прогнать музыкальную программу. Я собрался репетировать, а мама с Алисой как раз собирались уйти гулять на пару часов. Тогда можно шуметь сколько угодно - я не мешаю хозяевам. Но они меня предупредили, что, когда они уходят, собака начинает скучать без них. Нужно потерпеть собаку, которая считает, что её бросили.
В общем, стал я репетировать, а собака начала выть. Подвывала так, что мне было сложно в ноты попадать. Так жалобным дуэтом и порепетировали с собакой, пока хозяева не вернулись.
Я пробыл у них чуть более суток и уезжал, покидая детство. Наше детство давно закончилось, но хорошо ли мы понимаем значение детства? Наверное, в душе мы все изначально дети. А взрослый период - лишь период.
Мама пела в последние годы в маленьком православном приходе на окраине Хабаровске. Певчие церковного хора в эти дни читали групповую молитву - "по соглашению". Но в этот раз я попросил их переменить наше прошение - просить у высших сил не исцеления от болезни, а облегчения страданий. Просьбы должны быть адекватны ситуации и нашим духовным возможностям. А наше вполне естественное желание о её здравии следует переменить на просьбу о даровании всем нам христианского смирения: да будет по воле Твоей! Либо самонадеянность, либо маловерие - в случае печального исхода будет тот или иной упрёк.
В это время в моей душе происходило нечто для меня совсем незнакомое, как будто развалился некий панцирь, и обнажилось нечто такое, что живо реагирует на любые известия. У меня поменялся взгляд на вещи. Вдруг я понял, что до сего момента про настоящее сострадание я имел больше умозрительное представление. А теперь я это ощущал непосредственно. Если я кому-то помогал когда-то, то лишь из понимания, что так надо, а не потому что я так чувствовал.
Когда я занимался фильмом про жизнь инвалидов "Как хорошо на свете жить", я был нацелен передать все шокирующие факты без утайки (кое-что потом всё равно пришлось вырезать из публичной версии фильма). Но подводил к этому постепенно: сперва первая вводная серия, где главный герой молодой инвалид-колясочник рассказывает про себя, затем вторая, где он описывает детский интернат, а потом третья серия, ключевая и самая тяжёлая, в которой главный герой рассказывает про свою нелёгкую нынешнюю жизнь во взрослом психоневрологическом интернате. Есть ещё четвёртая серия - итоговая. План изложения был построен по-нарастающей: сперва мы должны проникнуться симпатией к главному герою, втянуться в его рассказ, а далее принять удар судьбы героя на себя, не нажимая "стоп", потому что этот всем обделённый молодой парень на экране стал нам очень дорог с первых двух серий просмотра.
Постепенно нагнетающая структура сценария, выстроенного в таком порядке, подразумевала, что третья серия фильма произведёт на зрителя максимальное впечатление, и он не сможет оторваться. Так оно действительно и сработало, но, как оказалось, у людей разный уровень чувствительности, и многие впадали в сильное волнение ещё при просмотре первой серии, а третья оказалась и вовсе невозможной - разрыв аорты.
Когда создавался фильм, над ним работали художники - рисовали иллюстрации. В основном занимались женщины. И не раз мне говорили, что морально очень тяжело рисовать. Не у всех оказались крепкие нервы, и после нескольких изобразительных сюжетов некоторые отказывались рисовать дальше на другие подобные темы. Например, одна студентка колледжа, после того как закончила картину на тему детской смертности в интернате, сообщила мне, что это ей далось очень тяжело - будто это всё с ней самой происходит. Больше она не хочет рисовать ничего подобного.
Мне было трудно понять их. Они всего лишь художники в этом проекте. Нарисовать пару-тройку сюжетов, и так это выстрадать! Но я-то делаю весь этот фильм, и у меня нет такой зашкаливающий боли, как у некоторых, хотя, безусловно, и я чувствую непоправимый трагизм всей этой темы, связанной с инвалидами.
И вот сейчас, когда мама на ИВЛ, вдруг до меня дошёл весь этот фильм, который был начат ещё три года тому назад. Он уже давно закончен, но только сейчас моя челюсть отвисла, и мне стало понятно, отчего так эти художницы, вызвавшиеся добровольно, страдали во время работы, проливали свои слёзы. Вдруг меня настигла вся итоговая картина со всей глубиной и достоверностью, вместе со всеми деталями, изображать которые абсолютно спокойно, видимо, под силу только человеку холодному и бездушному. Но такому это и не надо, а другим неравнодушным - как резать по живому. И они резали себя, чтобы всё было сделано.
Кровью сделанный фильм, переживший одну свою героиню, навалился на своего режиссёра и заново стал поглощать и бередить сюжетами, будто вся проделанная работа была только началом понимания. Вот так - маму терять!
Перемена во взгляде проявилась ещё в том, что я стал изучать где-то случайно обнаруженные в интернете какие-то детские наивные рисунки - как нечто священное. Меня в них привлекала до содрогания неподдельная искренность. И казалось, это имеет единственную ценность в словах и в искусстве, да и вообще в жизни.
Я привыкал к новым мыслям, теперь уже считал дни и ждал известия из больницы. Занялся разными повседневными делами, так как ничего не оставалось - отвлекало от непоправимого положения. Невозможно было просто сидеть и ждать - я куда-то отлучался, погружался в суету. И так жил уже пятый день, пока мама была на ИВЛ - втягивался в дальнейшее одиночное плавание.
Я выкатил к одной своей старой знакомой колясочнице. Решил её навестить. Пока крутил педали, идеи выстраивались, и в голове созрела одна мысль: а как у мамы будет всё это происходить? И сразу пришёл ответ: её там первым встречает брат (дядя Вася) и говорит ей, мягко и улыбаясь: "Он справится." Я ещё не знал тогда, что именно в это время её душа отлетела.
Мама всегда только за меня переживала, даже когда я в последние годы стал по многу месяцев пропадать в поездках. Хоть уже совершенно не было той необходимости в переживаниях и заботе - сын давно взрослый. Но мама моя ничего другого в своей жизни не видела и не представляла больше, кроме как проявить заботу о единственном сыне, подчас совсем ненужную. В последнем телефонном разговоре с ней, когда мы обсуждали моё возвращение в Хабаровск, она попросила, чтобы я сдал свой большой рюкзак в транспортную компанию и не таскался с ним. Как будто за меня она переживала больше, чем за себя - на следующий день она была уже в реанимации.
И вот в гостях у знакомой колясочницы я веду себя как ни в чём не бывало, общаюсь с ней: "Привет. Как твои дела? Гулять сегодня пойдём или зарядку поделаем?" Делаем зарядку. Тут мне звонят с городского номера, и я сразу понял зачем. Я выслушал молодой голос медсестры - она сообщила мне печальное известие и сказала, куда я теперь должен подъехать.
Сложно описать ощущение, какое возникает в такой момент, впрочем на этом как будто закончено томительное ожидание, разрешилась неопределённость. Теперь начнётся суета. Знакомая моя колясочница, лёжа на своей кровати, сказала: "Дай-ка я тебя обниму."
Дальнейшие хлопоты и расходы состоялись во многом за счёт многочисленных маминых друзей. Мне только пришлось организовывать всё. До этого организовывал концерты свои, а теперь пришлось заняться организацией маминых похорон. И сразу почувствовал, что посоветоваться-то и не с кем. Раньше всё подобное мы сперва обсуждали с ней, а тут пришлось самому принимать все решения. Ещё долго не мог привыкнуть к отсутствию мамы - хотелось спросить у неё: "Мама, как тебя хоронить?" Поэтому советовался с её друзьями: как вам лучше - так и сделаем.
Морг. Я приехал на опознание, и я единственный человек, которому предстояло увидеть её в гробу. “Ковидных” хоронят только в закрытом. Узнаю ли?
Хорошо помню, когда хоронили бабушку Азу - маму отца. Она была неузнаваема. Сильно осунулась, заострилась. Уходила долго и тяжело.
Меня позвали. Я прошёл к гробу, и только несколько секунд было отведено на опознание - прощание. Нельзя подходить, трогать. Это была она, как есть. Выглядела уставшей. Отмучилась.
Потом я прошёл куда-то, поставил свою подпись. С ТБ ознакомлен. На этом закончена её история. А что всё это было до финальной даты, мне ещё долго предстоит осознавать и переваривать, изучая старые фото, слушая рассказы её старых друзей.
В череде сплошных ненастных дней выдался тёплый солнечный. Как будто кто-то договорился отменить дождь на сегодня. Её отпевали под открытым небом во дворе строящегося храма напротив действующего прихода в п. Берёзовка в предместьях Хабаровска, где она участвовала в церковных службах в качестве певчей. Под старость лет (как она в шутку говорила) выучилась в Духовной семинарии, чтобы служить на клиросе. Собрались её “сослуживцы” и даже поучаствовал один знакомый певчий с другого храма, который рядом с нашим домом, чтобы торжественно проводить её душу. Отпевали с вдохновением.
На закрытом гробу стояла её улыбающаяся фотография. Оставалось светлое чувство. Собрались её друзья, кто не побоялся прийти, - в период пандемии многие пожилые люди избегали встреч и собраний. Пришли участницы двух хоров, в которых она когда-то пела. Я много своих книг раздарил.
На могиле было много венков. Один венок был "От Андрюши Еремеева" - молодой парень-инвалид, герой моего фильма, который не знал своих родителей, но полюбил мою маму за доброту к нему.
Другие родные уходили тяжело, и провожали их с большой скорбью. Мама ушла как просветлённая.
Рассказывают те, кто лежали с ней в палате, что она не подавала виду и была в приподнятом состоянии. Поскольку в одно "ковидное" отделение угодили несколько человек с прихода, то там они все были в своей компании. Хором пели церковные песни. Много общались. За дни пребывания в палате она всю свою жизнь рассказала. Читала духовные книги. В реанимацию её забрали, когда ей вдруг стало очень плохо, и она начала тяжело дышать.
Видимо, она давно морально готовилась к такому возможному развитию событий, хотя не верила, что может уйти в этом году. Завещания она не оставляла.
Несколько человек видели маму во сне, когда она была в реанимации. Её увидели сияющей и счастливой. Потом, спустя несколько месяцев после её смерти, маму увидела во сне её близкая подруга детства из Набережных Челнов - в деревенском доме в родном Кильмезе вместе с её мамой (моей бабушкой) Антониной. Молчаливая, спокойная, улыбающаяся. Подруга спросила её:
В жизни каждого человека должно произойти одно значимое событие. Этого события никто не желает, но оно неизбежно: уход самого близкого человека - мамы. И это по-хорошему, если будет так. Нехорошо будет, если мама вас переживёт - это неестественно и означает непорядок в жизни, какой-то сбой или злую судьбу. Но когда всё идёт нужным чередом, мама должна уйти в определённый момент вашей жизни - это нормально и естественно.
Нам хочется, чтобы это случилось позже. Мы молим здоровья и сил родителям, чтобы они оставались с нами как можно дольше. Но высшие силы забирают их, и если судьба к нам благосклонна, то всё произойдёт вовремя - мы сможем пережить утрату и не будем слишком долго висеть на родительской шее.
Мы живём на Земле ради тех, кто с нами рядом, ради каких-то задач, развития, искупления. Но обязательно придёт время, когда возможности развития будут исчерпаны, задачи достигнуты (или провалены), искупление пройдено, а самых близких едва осталось. В последнем случае возникает ситуация и, возможно, чувство, что на том свете становишься нужнее, чем на этом - самые близкие и родные уже там.
Отсюда частая ситуация, когда родные уходят парами. Мой отец в своё время ушёл, спустя полтора года после смерти своей мамы - обострились болезни и унесли его к той самой дорогой, видимо, чтобы она не скучала. Давненько это было. Бабушки не стало в 2004-м, а отца в 2006-м.
Весной 2020 мы с мамой получили книги от её брата. Дядя Вася из Иркутска занимается геологией и пишет в свободное время. Последнюю 5-ю по счёту изданную книгу "Машина не устаёт" он прислал нам посылкой, чтобы мама занялась распространением экземпляров.
В книге он описал свою юность и родное село. В повествовании упоминались братья, юная сестра Таня (моя мама), родители, описан быт и картина непростой сельской жизни того периода, когда всё зарождалось и строилось (примерно в это же время, пока книга создавалась, я посетил село Кильмезь и описал, как там всё развалилось).
Книгу довершал отдельный рассказ "Больное золото" - квинтэссенция прожитого. Мама взялась читать и однажды заходит на кухню с испуганным выражением, как будто что-то случилось. Прочитала рассказ.
Действительно, там изложено всё так, будто он помирать собрался. Старый больной волк в рассказе нападает на охотника - ищет смерти. Старый охотник из местных ищет смерти - спивается. А старый геолог?
Написал, издал и... умер. Сердце. 16 мая, в самый цветущий месяц, дяди Васи не стало.
Для мамы это была действительно утрата, хотя и провожала его на поминках со светлым чувством. Это был последний любимый человек из её родных, пожалуй, за кого она держалась и от кого получала моральную поддержку. Дядя Вася всегда был человеком позитивным, щедрым и любвеобильным. Не стало его - пусть мы и видимся с ним редко, проживая в разных городах, - но теперь словно стало пусто...
А 2 сентября, спустя несколько месяцев после его смерти, не стало мамы. Новый коронавирус забрал её. Это случилось в ту же дату 2 сентября, когда не стало отца. Они умерли в один день, но спустя 14 лет.
Я уезжал в Читу 31 июля, и это был последний раз, когда я видел маму - она провожала меня на поезд. Для неё всегда тяжелы проводы, поскольку я стал уезжать в последние годы надолго. В этот раз, отчаливая летом, я взял с собой зимние вещи. Рассчитывал вернуться не раньше декабря, но пришлось приехать спустя три недели.
Я планировал пробыть в Чите до середины сентября, а оттуда двинуть в очередной концертный тур. Обустраивался на месте у людей, которые меня приняли у себя. И скоро мама сообщила мне, что попала в больницу с коронавирусом. Я понимал, что дело серьёзное, и каждый день интересовался её самочувствием. Когда стало понятно, что ей не становится лучше, я приготовился выезжать назад.
Привычка на всём экономить - взял билет на поезд, который отбывает только через 5 дней. Мог бы уехать хоть сегодня, но дороже. Но даже если бы я примчался самолётом, я бы уже ничем не мог помочь своей маме. В "ковидное" отделение (от слова "Covid-19" - название вируса), которое переоборудовали из глазного, никого не пускают. Только передачки. С мамой только на телефонной связи. Единственно, ей будет немного спокойнее, когда я приеду домой.
Когда я отправил маме информацию о дате своего приезда, она её не получила - пропала со связи, и это стало тревожным знаком. Мне стали писать мамины друзья: "Что с ней?" Звонил в больницу - сказали, что мама в отделении интенсивной терапии. Реанимация. Состояние среднетяжёлое.
Начались беспокойные дни. У мамы слабое здоровье. Она в группе риска по ковиду: возраст, хронические болезни, избыточный вес. Сейчас она полностью во власти медицины, и мы уже ничем ей не поможем. Даже словом поддержать. Только молитвами.
Тем временем состояние её ухудшалось. Звонки в реанимацию не обнадёживали. Дышит сама, но состояние тяжёлое. Друзья спрашивали: "Чем помочь?" Ничем. Врачи делают свою работу, у них есть необходимые препараты, оборудование. Ковид лечат, как умеют поддерживающей терапией. То есть специфического лечения ещё не разработали. Выздоравливает тот, чей организм в состоянии победить болезнь. Но это зависит от состояния здоровья в целом.
Мне известно состояние здоровья мамы. Она в последние годы тяжело переносила вирусные болезни, а тут - ковид! Я не строил иллюзий, несмотря на обнадёживающие заверения знакомых врачей, что прогноз у неё хороший. Мама в очень опасном положении.
Перечитал про ковид всё, что можно в интернете. Самых тяжёлых отправляют на аппарат ИВЛ (искусственная вентиляция лёгких). И это почти что приговор: выживаемость в России на ИВЛ - 13%. Не потому что плохой метод, который якобы гробит больных. При нынешнем лечении "Covid-19" это терапия отчаяния, то есть на "вентилятор" сажают априори самых тяжёлых пациентов. Выкарабкается - считай, родился в рубашке. Только потом ещё предстоит длительная реабилитация, когда выздоровевший пациент заново учится улыбаться, говорить и делать простые вещи. ИВЛ истощает.
Очередной звонок в реанимацию похоронил мои надежды. Мама на ИВЛ. Кто-то из знакомых пытался меня уверить, мол, уже достаточно опыта лечения ковида, она выкарабкается, ещё не старая.
Мой отец в своё время обнадёживал себя, когда уходила его мама. Он думал, что она выкарабкается. А какой смысл себя обнадёживать с таким диагнозом и такой статистикой данного заболевания, когда ты всё уже знаешь о группах риска, о прогнозах, о текущем положении пациентки? Эти безосновательные надежды могут быть нужны только тебе самому и только в эту минуту в качестве успокоения, и никак не помогают смертельно больному. Надежда сама по себе ещё не есть посылание силы. А необоснованные надежды сменятся потом реальными разочарованиями, обидами на всё и вся.
Меня вдруг осенило, что ловлю себя на переживаниях не за неё, а за себя, и от этого даже стыдно стало. Также непросто было осознавать, что в данную минуту она тяжело мучается, а я сажусь ужинать. Мне необходима пища, пока я живой и здоровый. Этим я себя не только насыщаю, но могу порадоваться любимому вкусу. А она себе даже этой простой вещи теперь позволить не может. Она на трубках, которые заменяют ей дыхание и питание. А на кухне у нас запасы круп, которые она уже не сварит себе.
Я не видел маму уже почти месяц, и я почувствовал безмолвный пронзительный стон о помощи, какого ещё никогда от неё не исходило. Мама уходит. А что я должен был сделать? Приехать в госпиталь, присесть возле отделения реанимации и сидеть так? Она даже не узнает этого, и меня к ней не пустят. Фоном не вылезали из головы свои наработки мелодии флейты к неоконченному альбому, а ещё песня "Камень" Оркестровой ямы и меланхоличный голос Коли Никитина, как самый искренний голос, какой бывает. Простое, немного заунывное пение добродушного человека, легенды местного андеграунда, вдруг поглотило меня, одновременно терзало и убаюкивало.
В нашей жизни существует ряд нерешённых фундаментальных проблем. Мы предпочитаем о них лишний раз не говорить, потому что нам кажется, что разговоры об этом не исправят ситуацию. Неизбежное останется мучительным и неизбежным, а страх всё потерять следует всегда бок о бок с мыслями о бренности всего видимого и осязаемого.
Поэтому популярное современное искусство вертится вокруг чего угодно, избегая вечного, и ставит своей целью не решение и даже не попытку обозрения и раскрытия фундаментальных проблем, а скорее отвлечению от них. Вечное - то, в чём тонут и исчезают все наши сегодняшние заботы и удовольствия. Кажется, что оно стирает нашу личность со всеми его желаниями и стремлениями. Стоит ли об этом ещё раз напоминать, да ещё языком искусства?
Но в этом-то и вопрос, что остаётся в вечности, и чему стоит уделять внимание. И если мы хотим как-то продвинуться, измениться и накопить что-то, что имеет значение в вечности, то мы должны об этом как минимум говорить регулярно, с погружением.
Ещё раз затрагивая вечную тему смерти, нельзя обойти тему любви, чтобы понять её силу и неуничтожимую природу - пожалуй, единственный спасательный круг в трагедии жизни. Кажется, само явление смерти должно обессмысливать в жизни абсолютно всё. Даже любовь. Всё должно закончиться. Но существуют ли вещи, которые не исчезают после завершения земного пути?
В Писании говорится, что любовь никогда не перестаёт, и это непостижимо, потому что в своей жизни мы постоянно сталкиваемся с совсем иными примерами. Как это понимать, что она не перестаёт, когда ничего не осталось? И что тогда было?
Если она была и куда-то делась, сгорела и выработалась, значит это было что-то другое, не стоящее. Если любовь относится к вечным ценностям, то она и должна сохраняться постоянно. Но если это приходит и уходит, значит мы не знали любви. Нас терзают одни страсти. А как отличить преходящее от вечного и постоянного? Только через фильтр времени и смерти.
Через смерть мы пронесём только вечные ценности. И нам важно научиться понимать вечные ценности ещё при жизни, чтобы в конце вдруг не остаться ни с чем.
Вот полное определение из Писания: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт..."
Сколько в нас её? Чтобы понять подлинное сокровище, лучше её рассматривать в самом широком смысле. Не обязательно к человеку. Но очень наглядно это можно увидеть на примере материнской любви.
У группы "Наутилус Помпилиус" есть песня "Эти реки", которая начинается словами "Васька-кривой зарезал трёх рыбаков", а заканчивается: "Божья мамочка билась у входа в тюрьму о железную дверь головой, но с кафельной плитки васькину кровь смыл водою из шлангов конвой".
Оказывается, бандит и пьяница Васька-кривой в своей никчёмной беспутной жизни кому-то ещё нужен. Это и есть любовь, когда тебя принимают таким, какой ты есть, даже с такими качествами и смертными грехами.
А способен ли я кого-то так принимать? Способен ли я вообще столько долготерпеть и милосердствовать ради кого угодно? Сколько в нас её? Столько и вынесем через финишную черту жизни - подлинное сокровище.
Она не должна зависеть от того, как к нам относятся. То есть она безусловна. В этом-то и есть проявление духовности. И это наша способность любить вообще даст нам понимание того, что она такое. А способны ли мы ценить подлинное сокровище? Этот внутренний согревающий огонь суть одно из главных духовных проявлений наряду с мудростью.
"Через пять минут после своей смерти все мы точно будем знать, как нужно было жить," - распространённая цитата, отражающая взгляд на земную жизнь с духовной точки зрения. После смерти у нас и не будет другого взгляда. Материальная оболочка и все связанные с ней заботы будут оставлены. Многие желания потеряют смысл. И это станет понятно со всей очевидностью, что бренно, а что вечно, - только после физического ухода.
В тонком духовном теле проявляются новые способности и открывается новое зрение. Оставивший тело развоплощённый дух способен обозревать как физический мир, так и духовный. Для него становится доступной возможность даже слышать чужие мысли.
При жизни в теле нам доступно видеть только физический мир, наши чувства весьма ограничены, а мышление обусловлено и заторможено. Чтобы проникнуть в суть вещей мы используем умозрительные построения и логику, опираемся на показания нами изобретённых приборов, чтобы расширить нашу сенсорность, поскольку мы сами ограничены в средствах восприятия. И то никакой прибор не может напрямую измерить проявления чисто духовные - любовь, к примеру.
Но существует интуиция, как отголосок духовного видения. Остаётся способность чувствования сердцем - субъективное и непосредственное. Духовное восприятие в нас остаётся, но очень сковано грубой оболочкой. Нам не хватает духовного видения, поэтому мы совершаем много ошибок. Мы идём по жизни почти вслепую. Мы нуждаемся в наставлении.
Поведение слепых по жизни во всей трагичной нелепости станет понятным с духовной точки зрения, которой нам так самим не хватает. Оттуда виднее, но мы не там, а здесь, и туда лучше не пытаться раньше срока. Если кого-то из нас выхватить, оторвать от грешной земли ненадолго и дать возможность всё увидеть, включая скрытые мотивы и побуждения, то мы бы ужаснулись увиденным. Всё вечное попирается, а ничтожное превозносится. Столько времени уходит на мелочную суету!
Если что-то случается из ряда вон, болезненное, будь то уход близкого человека, это открывает в нас канал, проясняющий подлинные ценности, но скоро и это забывается. Редкие озарения освещают всю бестолковость нашей настоящей жизни. Мы бы могли заново переосмыслить своё направление в этом состоянии и можем совершить какие-то бескорыстные действия по велению чистого сердца, которое стучало и наконец-то пробилось наружу, но спустя какое-то время мы скорее посчитаем себя неадекватными, сентиментальными и вернёмся к своему привычному образу мысли, сухим суждениям и оценкам, скупым и малодушным поступкам.
Конечно, как мы были с точки зрения вечности слепцами и глупцами - такими и остались. Научит нас собственная кончина. Как не хватает нам взгляда на вещи духовными очами! Есть смысл поговорить о ценностях жизни с теми, кто эту жизнь оставил. Но поскольку это практически невозможно, нам остаётся только попытаться это представить, насколько позволит воображение: как это, спустя пять минут после смерти, увидеть всю свою жизнь и понять, как надо было...
Макао – бывшая европейская колония, небольшой городок, который как-то достался португальцам в 1500-х годах и управлялся ими аж до 1999 года, почти полтыщи лет. С 1999 года Макао, подобно Гонконгу, стало отдельным административным райончиком Китая – со своей валютой (патака Макао), со своим капиталистическим строем, завышенными ценами и своей визовой системой – а точней, безвизовой: Макао свободно пускает к себе граждан почти всех стран мира, кроме Нигерии, Пакистана и ещё пяти-шести самых неудачливых (в паспортном отношении) государств. Почти как Эквадор, который тоже пускает к себе почти всех граждан мира.
Макао – единственное место в Китае, где разрешён игорный бизнес, и тут существуют многочисленные казино. Чтобы просадить здесь свои кровно заработанные юани, сюда направляются богатые китайцы и граждане других стран. Гостиницы из-за этого тут все дорогие, меньше $50 не видно, а другие $100 и более, хостел есть только один и тоже по $50. Много разных люкс-заведений, рассчитанных на буржуев, а пролетариям немного чего остаётся.
При этом, если верить википедии, Макао – самая крутая в Азии «страна» по продолжительности жизни, и вторая в мире, после другого — созвучного по названию и по свойствам — Монако. Жители того Монако, в среднем, живут по 85 лет, а сего Макао 83, почему-то опередили всех по своей жительности организаторы сих греховных игорных заведений. Получается, что приезжающие сюда свою жизнь сокращают (проигрывая в казино много $, €, £, ¥, и некоторые даже суицидят с горя), а хитрые макайцы свою жизнь продляют, глядя на чужие страдания. Вот так-то!
От Гонкога до Макао ходит множество быстрых пароходиков, каждые двадцать минут, и даже вертолёт. Пароходик (ракета) вмешает 400 человек, идёт час, с меня взяли 140 гондолларов (хотя на билете написано 165); цену вертолёта я не спросил, но он часто летает туда-сюда, спрос есть. Иммиграционные формальности в Гонконге очень быстрые, никакого штампа не ставят, просто отмечают в компьютере. И в Макао тоже ничего не ставят в паспорт, ничего не спрашивают, выдают такой чек с датой въезда – и гуляй себе.
Я и отправился гулять. Макао – местечко небольшое, в десять раз меньше Гонконга и ещё меньше, чем в десять раз; если Гонконг по размеру как хороший областной центр Китая, то Макао – как райцентр, 500 тыс. жителей. Состоит из двух городов – собственно Макао, китайско-португальский город с небольшим историческим центром посередине, несколькими порт. соборами, небольшой крепостью, кафе-магазинами-туристами, — и вокруг расширяется китайский город, ничем такой не особый, только что вот надписи дублируются португальским, и цены двойные от Китая, а то и тройные. Интересная коллизия валют: тут есть своя валюта, патака макао (сокращение MOP), но принимаются и в магазинах, и в расчетах бумажные гонконгские доллары (которые на три копейки больше) и китайские юани (они ещё на десять копеек больше); но в принципе, приехав с других мест, деньги можно не менять. Сдачу в патаках дадут. Есть и обменники, конечно, было бы желание, тут же можно и от гондолларов избавиться, и от других денег, кроме наших российских рублей – доверие к ним сейчас несколько снижено. В автобусе можно в кассу бросать и местные, и гонконгские деньги (проезд по центру 3,50, это примерно 25 рублей, в аэропорт чуть дороже, 4,20 — около 30 рублей).
Выехав в Макао, я первым делом отправился в мечеть, чтобы пристроить там себя и рюкзак, и сотворить молитву на макайской земле.
Мечеть Макао, единственная в этой «стране», имеет примерные размеры 6х10х3 метра, это небольшой цементный кубик посреди небольшого сада-парка, который называется «Сад мусульман». По уверениям обитателей мечети, место принадлежит мусульманской общине вот уже 800 лет – до прихода португальцев сюда уж приплыли мусульманские купцы. Самих же последователей Пророка в Макао и мечети было немного – несколько индонезийцев, один афганец из южной афганской провинции, один пакистанец из Лахора, и бригада просветителей – «джамаат таблиг» — которые приехали сюда из солнечной Уйгурии со своими чемоданами и даже дынями. Вот, думаю я, наверное и переночевать будет несложно, и пристроил свой рюкзак к вещам и чемоданам этих уйгуров.
После молитвы пообщался с населением мечети; в частности, пожилой афганец рассказал мне, что все беды в мире происходят от заговора, во главе которого США; во время советского вторжения и во время Талибана жил он в своей провинции Пактика (если я не ошибаюсь), потом переехал в Кабул, но после вторжения США уже уехал со своей родины. Он сообщил мне, что при талибах не было такого экспорта наркотиков, как сейчас, а вот нынче на наркоторговлю наложили руку американцы и от этого производство и торговля «зельем» выросли в тыщу раз (кстати, я эту версию уже слышал в самом Афганистане); афганец похвалил Путина (!), считал, что для России это то, что нужно в данный момент, так как Россия противостоит Западу, по его мнению, уже сотни лет (он сказал «тысячу лет»). Он же предложил мне остаться после молитвы на обед – оказалось, что жители мечети сварили большой обед, и обкормив меня, напомнил, что все средства к существованию даёт Всевышний, и чтобы я не беспокоился. А о ночлеге в мечети подойдёт вечером глава местной общины и наверное разрешит, всё равно ночуют тут уже некоторые люди из «джамаат-таблиг». Такой вот разговорчивый афганец.
После обеда я пошёл осматривать и фотографировать Макао. Я уже сказал, что там в центре есть смесь португальской архитектуры и китайских физиономий и надписей; а вне центра обычные и необычные многоэтажки, ну почти полностью Китай, только названия улиц и площадей часто не китайские (Сад Васко Де Гамы, парк Королевы Виктории, улицы Дона Боско, Иоанна Крестителя, и других христианских деятелей, впрочем и Сунь Ят-Сена тоже есть). Фотографии выложу при случае, а пока поскорей перейду к чему-то интересному.
Вечером в мечети собрались индонезийцы, опять сварили ужин, но быстро разошлись. А между 4-й и 5-й молитвой пришёл начальник мечети, глава местной общины — бюрократ, и сказал, что к большому его сожалению, но ночевать в мечети нельзя, никак мне нельзя! Ну вот китайским товарищам из Уйгурии можно, а мне – нет. Отмазки, конечно, смешные; территория большая, крыш-навесов много, а вот спать он мне предлагает неподалёку под мостом, где для этого специальное место есть, и он даже меня проводит в это чудо-место. Вот спасибо, конечно, но в этом сияющем Макао мне спать под мостом было как-то совсем не желательно!
Немногочисленные оставшиеся посетители мечети не предлагали полезных вариантов: индонезийцы уже ушли, пятеро мужичков из Уйгурии не видели каких-либо проблем и устраивались в мечети на ночёвку, а товарищ из Лахора сильно извинялся и предлагал мне принести под мост ещё один ужин, завтрак и т.п., и сказал, чтобы я к 4 утра приходил обратно, и доспал уже в мечети. Но под мост мне идти не хотелось, хотя он меня мечтал проводить туда, завернув паёк на дорожку!
Последние посетители мечети оказались африканцы, к ним я и обратился – и они тут же забрали меня к себе ночевать. Меня взял «на поруки» житель далёкого Мали, по имени Муса. Помните, что не так давно, в октябре 2014, в Норвегии меня забрал из мечети (где тоже не разрешили спать) жители Со-мали, а теперь вот из Мали. Итак, Муса и ещё двое его друзей и я, пошли по ночному Макао в неведомое мне место ночёвки. По дороге я узнал у своего нового друга следующее:
Муса, как и его друзья, живёт и трудится вообще в Гуанчжоу (Южный Китай) уже девять лет. Но периодически он ездил в Макао обновлять китайскую визу. В Макао он безвизов, как и жители почти всего мира. Саму новую китайскую визу в Макао сделать он не может, но африканцы пристроились так: их паспорта они посылают все в Бамако (Мали), где им поставят новую визу Китая, вероятно на год, а потом паспорта передадут все обратно. Так как Макао не ставит въездного штампа, по паспорту неясно, что его владелец вовсе не в родном Мали, а рядышком с Китаем отсиживается. Две-три недели длится эта процедура, и он потом вернётся в Гуанчжоу с новой визой.
За 9 лет жизни в Китае Муса изучил китайский язык, завёл себе жену (тоже из Мали) и двоих детей. Китайскую жену он себе не завёл, так как очень разный менталитет, и мусульманские девушки в Гуанчжоу редкость. Родители же его обитают до сих пор в Бамако, он с ними по интернету поддерживает связь, ну изредка и сам прилетает, видимо за новым паспортом или ещё как-то совмещает это дело. Сейчас же, в период ожидания визы, он обитает в специальном месте, где много других таких людей тоже имеется. Ночлег в этом месте платный, но очень дешёвый, а мне никаких расходов – обо всём договорится он, Муса.
Итак, мы шли-шли целых полчаса, а это для микро-Макао большое расстояние, и пришли куда-то, к жилому обшарпанному дому китайского вида. Постучали, открыли и прошли вниз, в длинный и тёмный подвал. В этом подвале был коридор и устроены многочисленные квартирки миниатюрного типа! Все эти крошечные квартиры без окон содержали в себе огромное количество негров, китайцев и людей непонятных, которые там снимали койко-места или вписко-места! Плотность населения была такая, что Дом АВП показался бы пустым, свободным.
В одну из квартирок и завёл меня Муса. Что это было за жильё? О да, на сайте booking.com нет таких вариантов размещения, да и сайт airbnb не представляет чего-то похожего. В крошечной каморке (5 кв. метров) под скромной лампочкой стояли две двухэтажные кровати, на каждой из которой могли разместиться и размещались по два жителя далёкой и Африки. Окон в помещении не было никакейших. Чтобы не загнуться от духоты, имелось аж три вентилятора, которые гоняли воздух туда-сюда с жужжанием. Под койками стояли чемоданы и вещи, а между койками был узкий проход в туалет-санузел, и был ещё какой-то уголок-кухня, как ни странно, откуда шёл некоторый дым и запах, что-то там жарилось. Обитатели этой и соседних каморок, довольные тем, что у них новый постоялец, как-то утеснились, что мне досталась целая кровать в одного. Я тут же и лёг спать, пытаясь разобрать что-то из их разговоров на языке бамбара. Но ничего не понимал, кроме слова «парфюм».
А проснулся часа через два, малийцы уже сварили огромную бадью риса и мясопродуктов, и со словами «африкан фуд» растолкали меня и присоединили к еде (не в буквальном, конечно, смысле). Я проснулся удивлённо – в каморке в 5 квадратных метров уже находилось десять квадратных негров, очень довольных жизнью и появившимся кушаньем. Все набросились на блюдо, мне нашли даже ложку, остальные виртуозно и быстро заедали руками, я глядел и никак не мог понять, как это делается так дивно и шустро, как музыканты-пианисты, только в еде! В связи с теснотой мой рюкзак, занявший почти всё оставшееся место в каморке, залили каким-то соусом.
Ну молодцы вообще африканцы, как изобретательны и находят самые интересные возможности для жизни! Религиозные, кстати; в четыре утра все встали и по очереди совершили молитву в небольшой щели между койками. Но и шумны эти африканцы, постоянно всю ночь что-то происходило у них, кто-то говорил по телефону, то падал вентилятор, то кто-то хлопал дверью, уходя и приходя, шум стоял постоянный, но им-то привычно, да и я скоро привык.
Наутро, я проявил желание покинуть африку и отправиться в сторону международного аэропорта. Африканцы очень по-доброму провожали меня; Муса вcучил мне на дорожку 100 патак Макао ($12), и мой рюкзак вежливо донесли до автобуса. Утром всё выглядело иначе, и вообще найти это место, эту секретную ночлежку для африканцев, было бы вовсе невозможно.
Автобус, полный китайцев, меня доставил в Тайпу – южную половину Макао, где находится международный аэропорт. Здесь я и буду находиться, перепаковывая рюкзак, редактируя свои тексты, до самого отправления самолёта (я лечу с пересадкой через Филиппины, в Маниле ещё посижу вечерком).
Итак! Большая благодарность жителям… Макао? Гуанчжоу? Бамако? Всё в мире перемешалось, всё сплелось! То у меня в Москве жил нелегальный гражданин из Ганы, то потом второй из Ганы, то в Норвегии меня поселил сомалиец, а теперь – малиец в Макао… всё в мире интересно, всё взаимосвязано, а бюрократы – типа начальника мечети в Макао – ну бюрократы бюрократами и остаются. На том и покину их.
Фотографии города будут загружены при случае. Тайное место жизни африканцев не фотографировал, оно ж секретное, ясно дело.
